Украина в постмодерне: эксперт показал скрытые механизмы управления страной

Украине следует активно прививать населению толерантность, частное право, умение договариваться, рефлексировать и усложнять структуру государства.

В последнее время у нас с подачи американских политологов вошел в оборот модный термин Глубинное государство (англ. Deep state). В США под ним понимают финансово-корпоративный капитал, который эффективно управляет США, минуя избирательную систему.Об этом пишет сайт "Хвиля"

Сергей Дацюк в цикле статей и бесед с Юрием Романенко перенес этот инструментарий на Украину (весь цикл бесед смотрите ниже).

Часть первая

Текстовая версия здесь

Часть два

Текстовая версия здесь

Часть три

Текстовая версия здесь

Часть четыре

Несомненно, этот анализ полезен для выявления скрытых механизмов управления страной. В статье «Соотношение глубинного и публичного» Сергей Дацюк поднимает вопрос «Можно ли и нужно ли разрушить эту систему глубинного государства? И начинать надо с того, чтобы сделать олигархический и коррупционный консенсус публичным». Он оценивает «глубинный народ… в 7-10%, то есть очень немного, что даёт нам хорошие шансы при работе с обществом».

И вот здесь мы попадаем в ловушку нового концепта, который прикладывается к стране, находящейся на более низком уровне социального развития.

Поэтому к анализу глубинных основ нашего общества мы подойдем с другой стороны, именно тех основ, которые определяют его экзистенциальные рамки поведения. Древние греки ввели понятие Архе (ἀρχή «первоначало, первоисточник»). В основе каждого общества лежит свое архе – набор культурных, социальных и ментальных моделей (кодов), определяющих его облик.

Автор уже подробно останавливался на этом вопросе в статье Украина. Борьба за Модерн-2, где анализировал Культурную карту мира Рональда Инглхарта в проекте World Values Survey (WVS, Всемирное исследование ценностей). Сейчас уже проведен 6 раунд исследований, представленный версией 2017 года.

A recreation of the Inglehart–Welzel Cultural Map of the World, created by political scientists Ronald Inglehart and Christian Welzel based on the World Values Survey 2017.

Мы видим, что позиции Украины по горизонтальной оси ухудшились по сравнению с исследованиями 2010 года. Эта ось «Ценности выживания/ Самовыражения» показывает на левом полюсе человека модели «Х» – ксенофобию, ожесточенную борьбу за материальные ценности, низкую оценку ценности человека, его свободы и прав, готовность принять авторитаризм, покорность и веру в Чудо. На правом полюсе – ценности самовыражения – человек модели «Y» – высокие оценки личности, свободы, прав человека, успеха, равенство полов и стремление к самореализации. Это ось перехода от проблемы выживания Аграрного общества к ценностям самовыражения и качества жизни Постиндустриального общества. Подробнее о моделях X, Y, Z см.[1]

Обратим внимание, что и на вертикальной оси «Традиционные/ Секулярно-рациональные ценности» мы все более дрейфуем к ценностям Традиционного общества (религия, семья, почтение к власти, моральный абсолютизм, социальный конформизм, мир бинарных оппозиций и открытых конфликтов) и удаляемся от Секулярно-рациональных – рациональное поведение, достижение успеха, предпочтение светского государства, низкая роль религии, мультикультурализм, ориентация на Личность. Именно это общество формирует гражданские институты.

Скорости развития

Британский историк-экономист Ангус Мэдисон (Angus Maddison) рассчитал валовый продукт мира, регионов и стран, начиная с 1 года нашей эры! Оказалось, что если в 1000 году человек Запада (the West) был беднее среднего жителя остального мира (the Rest), то к 1820 году доход на душу населения the West вырос почти втрое, и только на четверть in the Rest. А к 2006 г. разрыв в уровне доходов the West and Rest вырос в пять раз!

Фактически сформировалась группа из 25 инновационных стран, темпы развития которых сравнили со Второй космической скоростью, позволяющим этим странам «уходить в открытый космос». Большинство – 175 стран – не могут преодолеть Первую космическую скорость и оторваться от Земли. Заметим, отсталость для большинства стран мира – это закономерность, а прогресс – это исключение. Таблицы Мэдисона показывают, что основная группа стран обречена на медленное развитие. В XX веке только пяти странам удалось сменить траекторию – Японии, Ю. Корее, Гонконгу, Сингапуру и Тайваню. Российский экономист Александр Аузан назвал это «Эффектом колеи» (американский вариант –path-dependence problem). Поэтому принципиально разные скорости развития связаны с принципиально разными социокультурными ценностями и традициями.

В статье «Ценности прогресса» я уже касался этой проблемы. Практически по всем факторам прогресса украинская традиционная сельская культура активно сопротивляется прогрессу. Это и вера в Чудо, а не в Рацио, колдовство и фатализм, а не уверенность в способности менять свою судьбу. Стратегическое мышление для нее чуждо, вместо стратегирования Будущего эта культура утопает в Прошлом. Факты эта ментальность отвергает и даже боится, ее больше устраивают Мифы. Здесь важны родственные связи, рента, боязнь изменений («старины не порушим»), толерантность к коррупции. Абсолютная убежденность, что разбогатеть трудом невозможно, а только благодаря везению или связям. Этакая «халявная» психология.

Конечно же, такой селянский традиционный менталитет панически боится автономий (классическая в психологии боязнь Чужого) и опирается на ксенофобию и религию. Причем в идеале для такого менталитета должна быть одна религия, одна мова, один этнос, один Пророк и один Вождь. Вот в этих ценностях и проявляется архе Украины и приверженность «колее» («битому шляху»). Из нее она не имеет шансов выбраться, если не изменит социокультурные установки, но об этом ниже.

Насилие и порядок

Американский экономист Дуглас Норт глубоко изучил историю институциональной экономики. Вместе с соавторами он опубликовал замечательное исследование «Насилие и социальные порядки»[2].

Первая глобальная Неолитическая революция около десяти тысяч лет назад создала сельское хозяйство, что привело к формированию первых Естественных государств, которые обеспечили порядок ограниченного доступа к ресурсам. Почему ограниченного? Потому что добавленная стоимость была низкой, поэтому происходила борьба за чрезвычайно ограниченные политические и экономические ресурсы и ренту. Фактически, порядок ограниченного доступа – это фундаментальный способ организации общества с низкой производительностью. Внутри естественного государства Дуглас Норт выделил три стадии по сложности организации – хрупкое, базисное и зрелое:

«В хрупком естественном государстве государство едва ли может устоять перед лицом внутреннего и внешнего насилия… В нем гарантии внутри господствующей коалиции изменчивы и нестабильны. Они часто стремительно меняются… Коалиция хрупка в том смысле, что незначительные изменения в положении участников коалиции могут вывести коалицию из равновесия. Потрясения могут легко привести к насилию и созданию новой коалиции… В хрупком естественном государстве не только война, но и экономика служит продолжением политики другими средствами. Обладание властью внутри коалиции – это важнейший элемент экономического успеха… Вследствие своей нестабильности хрупкие естественные государства также характеризуются простыми институциональными структурами. Члены коалиции не могут достоверно соблюдать правила или следовать конституции, когда баланс сил внутри коалиции меняется от месяца к месяцу… В хрупких естественных государствах в организациях доминируют сети с отношениями патрон – клиент, и, как правило, это сети, которые в состоянии применить насилие. Хрупкие сообщества не могут поддерживать правовых систем со сложными правилами для организационных структур, публичных или частных.

Базисные естественные государства поддерживают в государстве стабильные организационные структуры. Переход от хрупкого к базисному естественному государству происходит постепенно и отмечен возрастающей способностью структурировать долговременные соглашения во внутренней организации государства. Появляются институты публичного права, которые предлагают стандартные решения периодически повторяющихся проблем: это преемственность лидера и элит, определение уровня налогов и податей… Общественные институты обеспечивают элиты организационными формами как в общественной, так и в частной сфере, которые они могут использовать, чтобы противостоять друг другу… Все государства – это организации, а бессрочно существующие государства – это те, где аутентичность существующей организации не зависит от личностей, составляющих организацию. Базисные естественные государства развивают внутренние по отношению к государству общественные институты… Оно может обладать прочными институтами, но базисное естественное государство не существует бессрочно.

Зрелое естественное государство характеризуется устойчивыми внутренними институциональными структурами и способностью поддерживать организации элит вне непосредственных рамок государства. Частное право обеспечивает индивидов пониманием отношений между отдельными лицами, а именно того, что … суд будет обеспечивать исполнение соглашений и тем самым обеспечивать отдельным лицам рамки для достижения договоренностей внутри правовых границ. Четко артикулированный корпус публичного права точно определяет учреждения, функции государства…, а также обеспечивает схемами разрешения конфликтов внутри государства. Публичное право может быть писаным или неписаным, но оно должно быть реализовано в государственных организациях, таких как суд… Так как верховенство закона не может появиться по указу, оно легко прекращается, а многие попытки создать его в базисном естественном государстве проваливаются. Институты, обеспечивающие эти услуги, должны быть встроены в государство так, чтобы они могли быть защищены от частых изменений в естественном государстве».

Из этой классификации мы видим, что Украина относится к хрупкому государству. И здесь привязывать к нему анализ по методике американского Deep state мало продуктивно. И вот почему. Происхождение правовой системы связано с определением привилегий элиты. Д. Норт отмечает:

«Логика естественного государства позволяет понять, почему силы, действующие в государстве ограниченного доступа, не ведут к неизбежному прогрессу от простейших к более сложным формам социальной организации. Для того чтобы публичные организации государства стали более сложными, должны развиваться организации частного сектора. Развитие публичных и частных организаций должно происходить одновременно, включая степень специализации и разделения труда внутри и между организациями, возможность владеть и передавать недвижимое и движимое имущество, возможность отслеживать и документировать действия организации, степень, в которой используется внешнее принуждение к исполнению соглашения с помощью третьей стороны …

Существование суда или законов для элит не означает верховенства права или беспристрастного принуждения к исполнению… Зрелые естественные государства не могут развиваться без более сложных частных организаций… Процесс трансформации привилегий элит в их права, поддерживаемый балансом политических и экономических интересов, не происходит автоматически… Отношения внутри элиты всегда более или менее динамичны и никогда не бывают статичными. В процессе развития естественного государства они не сокращают неопределенности или динамики господствующей коалиции. Вместо этого они способствуют сохранению более сложных общественных и частных организаций элит… Когда возникает необходимость в резких корректировках, в результате естественные государства скорее переживают частичное или полное разрушение господствующей коалиции, гражданскую войну, а не правовые изменения».

Отметим важный факт формирования зрелых государств Западной Европы – там города являлись ключевыми корпорациями, которые способствовали росту производительности труда и формированию сложных частных организаций. В целом, Западу были одновременно присущи единство и разнообразие, что обеспечивало конкуренцию. Единство опиралось на культурные коды греко-римской цивилизации и христианство. А политическое разнообразие государств, корпораций и автономий создавало конкурентную среду, в рамках которой происходили поиск и отбор более успешных моделей.

Вторая глобальная Индустриальная и социальная революция XVII–XVIII веков привела к появлению социального порядка открытого доступа к основным политическим и экономическим ресурсам. Зрелое государство может осуществить качественный переход к государству с открытым доступом. Его Норт охарактеризовал тремя базовыми принципами:

1. На всех уровнях экономики и политики внедряются механизмы конкуренции, которые сменяют механизмы привилегий и ренты. Устанавливается верховенство Закона, в котором отсутствуют исключения для элиты.
2. Появляются политические и коммерческие организации, не связанные с личностями, и живущие бессрочно. Так, мы видим на Западе компании и банки, возникшие в XVI-XVIIвеках, политические партии, основанные в XVIII веке. В хрупких государствах коммерческие организации и партии создаются вокруг персон и исчезают вместе с ними.
3. Элиты осуществляют консолидированный контроль над инструментами насилия. В государствах с закрытым доступом инструменты насилия распределяются между группами элит. В частности, в Украине между группами элит распределяется контроль над ВС, СБУ, ГПУ, МВД, НАБУ, ДФС, ДПС и т.д. За эти инструменты насилия идет основная борьба, поскольку силовые структуры обеспечивают силовой контроль в получении и распределении ренты. Причем рост числа силовых инструментов свидетельствует о деградации государства.

По расчетам авторов, для перехода на ускоренную траекторию развития необходимо 50 лет и желание его осуществлять. В Украине элиты борются за доступ к ренте и ограниченным естественным ресурсам в рамках аграрно-сырьевой экономики, что неминуемо подразумевает низкий уровень добавленной стоимости. Отсюда высокий уровень коррупции, контрабанды, обнищание населения, сужение внутреннего рынка и рост числа силовых структур. Борьба происходит на принципах Игры с нулевой суммой (Zero-Sum game) в которой победитель получает ВСЕ. После победы одной из элит в ее рядах начинается раскол из-за дележа добычи, а контр-элита готова идти на все, чтобы вернуть потери. В этой модели институциональная оппозиция отсутствует. В результате элиты страны оказываются в игре с Отрицательной суммой (Negative Sum), когда теряют все, а выигрывают внешние Акторы.

Из этого анализа следует, что разрушение или сохранение глубинного государства, описанного С. Дацюком, ничего не даст, поскольку решение проблемы лежит глубже, в социокультурной плоскости Архе.

Типология Герта Хофстеде

Прежде чем перейти к определению эффективных инструментов перехода к ускоренной модели развития, уделим внимание портрету страны Украина по модели голландского социолога Герта Хофстеде. Эта типология чрезвычайно популярна на Западе, активно используется деловым миром, но чужда украинскому менталитету. Приведем портреты знаковых стран на основе данных Хофстеде[3]. Эта типология очень эффективна. Примечательно, что разнообразные регионы Российской Федерации и США (по религии, культуре, языкам) показали одинаковую типологию Хофстеде.

Хофстеде выделил шесть параметров национальной культуры:

1. Дистанция власти

В инновационных странах низкая дистанция власти, т.е. низкая степень неравенства между людьми с точки зрения влияния на принимаемые решения и доступность власти. В Украине этот показатель очень высок, что говорит о приверженности патриархальным традициям и генетической памяти покорности польской шляхте и преклонением перед Польшей. В целом в Украине сельская патриархальность возведена на уровень государственной политики. Практически отсутствует практика делегирования полномочий, наоборот, стремление к тотальному контролю.

2. Индивидуализм/Коллективизм

Деловые инновационные культуры делают акцент на самостоятельность и инициативность. Индивидуальная инициатива поощряется обществом. Отсюда высокая личная ответственность.

Коллективистские культуры рассчитывают на защиту группы, государства – патернализм. Вопреки распространенному мнению, что Украина – страна индивидуалистов, реально в ней доминирует коллективизм. Он выражается и в тяге к коллективному миру майданов («разом нас багато, нас не подолати»), маршам вышиванок, и бегству от личной ответственности в инфантилизм или в «хату с краю». Для коллективистских стран характерно деление мира на Свой – Чужой и партикуляризм. Они воспринимают универсализм и космополитизм агрессивно, как разрушителей их защитной группы. Потеря группы или такого этноколлектива воспринимается как символическая смерть, что ужаснее обычной смерти.

3. Маскулинность/фемининность.

В развитых странах высокий уровень маскулинности. Это и не удивительно, поскольку Западная цивилизация – маскулинная цивилизация городов. Она росла как противостояние сельскому архаичному миру и подчинила себе аграрные страны Востока.

В Украине очень высокий уровень фемининности, что связано с доминированием аграрной культуры – Матери Земли, Богородицы – Защитницы и т.д. В Западном окружении эта фемининность Украины компенсируется коллективной маскулинностью мужского (особенно воинского) товарищества (напр., казачество Сечи без женщин). Психологически это компенсатор слабости мужчины и его несамостоятельности в качестве отдельного индивидуума. Отсюда и агрессивность националистов как компенсатор дефицита маскулинности, покорность и покладистость населения перед властью.

4. Восприятие неопределенности

Стремление избегать неопределенности будущего – важная характеристика общества. Критерий показывает степень сопротивления переменам, веры в успех или боязнь поражения. В США и особенно Швеции легко относятся к неопределенностям будущего, рискам, отсюда открытость к инновациям и успеху. В Украине боязнь неопределенности будущего, отсюда страх перемен, стремление спрятаться в Традициях, Ритуалах, Мифологическом прошлом (выдуманном). Вера в Успех подменяется верой в Чудо. Отсюда нетерпимость к людям с другим повелением и идеями. В соответствии с теорией М. Мид в Украине среди молодежи наблюдается префигуративный культурный скачок, когда дети перестают бояться будущего и готовы учить родителей. Но эта тенденция не поощряется а всячески подавляется пропагандой этнонационализма (см. Украина в постмодерне-8. Антропология ). Вследствие этого среди либеральной молодежи ширится желание побыстрее сбежать из этой архаики в открытые общества.

5. Долгосрочная ориентация

Общества, ориентированные на долгосрочную перспективу, готовы отложить краткосрочный материальный или социальный успех или даже краткосрочное эмоциональное удовлетворение, чтобы подготовиться к будущему, ожидая, что будущее принесет выгоду.

Культуры, ориентированные на краткосрочный период, сосредоточены на настоящем и считают его более важным, чем будущее, и стремятся выполнять свои социальные обязательства в настоящем. Здесь больше заботятся о немедленном удовлетворении, чем об удовлетворении в будущем.

6. Снисходительность/Сдержанность

Снисходительные культуры толерантны к свободному удовлетворению естественных человеческих желаний и радостям жизни. В ограничительных культурах общество контролирует удовлетворение потребностей и регулирует его с помощью строгих социальных норм. Здесь главной нормой является долг государству, а не свобода личности. В результате доминирует мнение, что жизнь трудна и полна невзгод. И когда-нибудь членам общества «Усміхнеться доля!».

Выбор модели развития

Очевидно, для перехода на инновационную модель развития совершенно недостаточно проведения институциональных реформ, поскольку они не приживутся на чуждой им культурной почве. Поэтому следует активно менять социокультурные факторы и установки.

В первую очередь – через образование. Это продолжительный процесс. Из портретов стран по Хофстеде и критериев прогресса Харрисона мы можем сделать вывод, что в образование надо внедрять логику, командные игры, толерантность, инициативность, уверенность в себе и позитивное мышление. Образование следует строить на равенстве ученика и учителя. Например, в Израиле демократическое образование построено на двух принципах: каждый ученик – это учитель, и каждый учитель – это ученик[4]. В экономическом отношении надо детей приучать к рационализму, вводить в школы понятие добавленной стоимости и производительности труда. И, конечно же, требуется активная секуляризация общества.

Для социокультурного сдвига от традиционных ценностей к рационально-секулярным необходимы реформы на конституциональном уровне. Поэтому общество должно решить, хочет ли он перехода на ускоренную траекторию развития и создания комфортной страны проживания за счет отказа от Традиции? Или оно согласно на прозябание в бедной коррупционной монокультурной стране и заботиться о незыблемости государства. Однако как мы видим из исследований, незыблемость такого государства иллюзорна.

Можно и ускорить эти процессы трансформации общества.

ОРДЛО

Для этого рассмотрим ОРДЛО (Отдельные районы Донецкой и Луганской областей) – прекрасный индикатор типологии украинского общества.

Для традиционного селянского менталитета главным критерием мощи любой страны является ее территория. В националистической литературе гордо подчеркивалось, что территория Украины самая большая в Европе и больше Франции: 603,5 тыс. км² против 551,5 тыс. А вот территория инновационного Израиля в тридцать (!) раз меньше (22 тыс. км²), население в 5 раз меньше, а валовый продукт в три (!) раза выше. Тем не менее, производительность труда, экономические факторы и предпочтения населения у нас не обсуждаются – главное территория. Даже если она убыточна (как утверждали националисты о Донбассе и Крыме, который заслуживает отдельного рассмотрения).

Традиционному менталитету недоступна главная ценность XXI века – Человек, поэтому мнение населения ОРДЛО не учитывается. Более того, еще с 2004 года устойчиво насаждалось мнение, что на Донбассе и в Крыму население враждебно и чуждо Украине, поэтому от него надо то ли избавиться, то ли лишить гражданских прав, то ли использовать другие методы насилия. Культурный министр глубокомысленно утверждал, о «недостаточной генетической чистоте» населения Юго-Восточной Украины, поскольку на Донбассе города «завезенные». Из-за плохого знания истории министр не догадывался, что и на Правобережной Украине население тоже завезенное, только на пару сотен лет раньше. Известный писатель предлагал отделить Донбасс, а влиятельный политик на майдане (2004) призывала оградить Донбасс колючей проволокой. С тех пор жителей Донбасса не иначе как «быдлом», «блатняком» и другими неприятными прозвищами не называли.

И дело здесь не в фамилиях этих министров и политиков, а в ментальной аграрной матрице элиты Украины. Она не подняла гневную кампанию обличения и обструкции таких деятелей, раскалывающих страну, поскольку сама относилась к этой же типологии. В аграрное сознание настолько вошли коды боязни Чужого, стремление к однородности и унификации, что ксенофобию и страх федерализации не могут упразднить даже высшее гуманитарное образование и знание западных языков.

Автор знает не менее сотни прекрасных, креативных, культурных выходцев из Донбасса, и до сих пор не может понять, почему они не объединялись и не противостояли этой пропаганде, направленной на унижение целого региона Украины. Конечно, есть там и деструктивные персонажи, как и в любом другом регионе, но именно Донбасс подвергся целевой информатаке. Более того, наблюдалась другая картина, когда уроженцы Донецка для политической карьеры вливались в этот хор обличения «неправильного» населения Донбасса. Стоит ли удивляться о неминуемости последовавших событий и появление ОРДЛО. Они были заложены в ментальную матрицу аграрного общества. И теперь продемонстрируем это на прекрасном примере из нашей истории.

ОУН и Польша (II Речь Посполитая)

Страны Антанты признали вхождение Восточной Галиции в состав Польши в 1923 г. на условиях предоставления украинцам автономии. Однако Польша проигнорировала это условие, опираясь на аграрно-шляхетскую матрицу построения унитарной Республики. Ведь Галиция с 1340 года входила в состав Польши. По мнению поляков, раз страна называлась Польшей, то язык и культура должны были быть польскими, а украинский рассматривался как сельский суржик, от которого крестьян надо освобождать путем обучения высокой польской культуре. Субтельный пишет:

«З понад 2400 початкових українських шкіл, що існували у Східній Галичині в 1912 р., у 1937 р. залишилося тільки 352. На Волині протягом цього часу кількість українських шкіл скоротилася з 440 до восьми. На рівні середньої освіти становище українців було також безрадісним: у 1931 р. одна польська гімназія припадала на 16 тис. поляків, але одна українська – аж на 230 тис. Українців»^[5]. Также был закрыт университет.

Польская политика «двух сортов граждан» особенно ярко проявилась в церковной сфере. Польское правительство начало насильно внедрять в православную службу польский язык и закрывать православные церкви. Только в 1929-1930-х годах здесь было закрыто 111 церквей, 59 уничтожено, а 150 передано католикам^[6].

Понятно, реакция не заставила себя ждать. Весной 1921 г. в Праге полковник Е. Коновалец организовал нелегальную Украинскую Военную Организацию (УВО), которая стала агрессивно противостоять полонизации Галиции, включая теракты. 1922 г. УВО путем угроз вынудила украинцев Восточной Галиции бойкотировать первые выборы в Сейм и Сенат Республики Польша. Боевики устраивали сотни пожаров, уничтожали коммуникации, убили 22 полицейских и 13 украинцев, сторонников выборов.

Боевики УВО осуществили покушение на Ю. Пилсудского, а позже – на президента С. Войцеховского, в 1926 г. был убит школьный куратор Львова С. Собинский. В 1928-1929 годах УВО осуществляет грабежи почтовых отделений, редакцию газеты «Слово польське» и Восточные торги. Почты выполняли функции банков, а боевикам УВО требовались деньги на акции. Они брали пример с поляков, со знаменитого ограбления российского поезда под Вильнюсом в 1908 г. (на $7 млн. в современных ценах). Это известная польская «акция четырех премьеров», ведь 4 из 20 боевиков, включая Пилсудского, впоследствии стали премьер-министрами Польши. В 1925 г. боевики «Летючої Бригади» осуществили «бравурне та елеґантне» ограбление львовской почты.

В 1929 г. в Вене на Конгрессе украинских националистов была создана ОУН. Ее возглавил Е. Коновалец, а идеологию «нациократии», то есть тоталитарной диктатуры, разработал М. Сциборский. В июле 1930 г. ОУН начала диверсионную деятельность в Галиции. В ответ на это Пилсудский отдал приказ о «пацификации» (умиротворении) Галиции, отправив тысячу полицейских в 450 сел. В ответ ширились теракты, а в ноябре боевики ОУН напали на почтовое отделение в Городке (под Львовом). Участников нападения казнили. В честь этой «гучної акції українського націоналістичного підпілля проти польського окупаційного режиму в добу Міжвоєння» снят фильм «Незламні» и установлены памятники в Городке и Львове. Громкое убийство польского министра Б. Перацкого, организованного Бандерой, продолжало это противостояние. Заметим, украинские националисты выступали против законного правового государства, которое хотело, как сейчас Украина, все унифицировать!

Конечно же, УВО и ОУН финансировались извне заинтересованными государствами:

«Із 1921 р. розпочинаються контакти УВО з військовою розвідкою Німеччини – абвером… У 1923 р. керівник німецької контррозвідки Гемп підписав з керівником УВО угоду про ведення націоналістами розвідки у Польщі на користь Рейхсверу та здійснення ними у разі війни між Польщею та Німеччиною диверсійних актів. Натомість УВО отримувала щомісячно 9 тис. марок та матеріальну допомогу…

Як повідомив Є. Коновалець одному із засновників ОУН П. Кожевнікову, у 1923-1928 рр. абвер передав УВО близько 2 млн. марок. Лише через передаточний пункт у Гданську націоналістичному підпіллю надійшло від німців 200 револьверів, 500 кг вибухівки тощо.

На початку січня 1923 р. у Мюнхені відкриваються розвідувальні курси для членів УВО, із 1924 р. – аналогічні в Нідерландах. Протягом 1924-1928 рр. абвер організував розвідувально-підривні навчання “шефів українських розвідчих бригад” у Берліні, Гданську та Східній Пруссії. У свою чергу, УВО цілеспрямовано збирала відомості про польські збройні сили. Крім того, на нараді керівників УВО в Берліні 6 липня 1926 р. було ухвалено рішення поширити розвідувальні спрямування і на інших потенційних противників Німеччини, у тому числі СРСР, Велику Британію, Францію, США, Канаду»^[7].

Заметим, финансировала УВО и ОУН и Литва. Она находилась в остром конфликте с Польшей, которая отторгла у нее Вильнюс.

Вырисовывается поразительная параллель украинцы Галиции под Польшей – русские Донбасса под Украиной. С тем же лозунгом, раз Украина, то и язык украинский. Культурную самобытность Галиции подавляла Польша под лозунгом «Одна страна, один язык, один вождь, одна религия, одна культура». В ответ УВО, ОУН начали террор и, конечно же, их финансировали внешние Акторы – Германия и Литва.

Аналогично, Украина начала активно подавлять в культурно-языковом отношении Донбасс, в результате чего появилось ОРДЛО, и внешний Актор – Россия.

Для Польши УВО и ОУН были террористическими организациями, которые выступали против государства и его законов. Для Украины – они герои во главе с Бандерой, но такие же точно террористы ОРДЛО – враги. В аналогичной ситуации с Донбассом Украина пошла по деструктивному пути Речи Посполитой.

А ведь в Польше был другой пример. Губернатор Западной Волыни Генрик Юзевский проводил эксперимент по толерантному отношению к украинцам. Он выступал за предоставление для украинцев самоуправления, продвигал украинцев на административные должности, что совсем не устраивало ОУН, и они совершили против него теракт. Примечательно, что Юзевский родился и воспитывался в Киеве и в 1920 г. был заместителем министра внутренних дел УНР!

Путь ускоренной трансформации аграрного общества

Полную версию текста вы можете почитать на сайте "Хвиля"