Уроки занимательной геополитики от Рэндалла Коллинза

Рэндалл Коллинз — признанная величина в американской социологии. Круг его интересов простирается от науки социологии до геополитики, но основной сферой его деятельности является теория революций и государственного распада. Он приобрел широкую известность как человек, предсказавший крах СССР в те дни, когда в начале 80-х коммунистическая твердыня выглядела неприступной, как никогда. Тем самым он доказал адекватность своих интеллектуальных построений.

В рамках этой статьи мы попытаемся проанализировать нынешнее положение Украины сквозь призму концепций, изложенных в книге Р. Коллинза "Макроистория. Очерки социологии большой длительности". В ней автор показывает, что формирование и развитие государств и народов происходит не в вакууме, а в конкретном международном окружении, и потому геополитика определяет внутреннюю жизнь государства более чем что-либо другое.

К сожалению, здесь мы не можем обсудить и пересказать всю книгу, потому обратим внимание на три основные темы, которые крайне актуальны для современной Украины. Это теория геополитического престижа этноса и идеологий, а также теория военно-фискального кризиса, позволившая Коллинзу предсказать распад Советского Союза.

Теория геополитического престижа в применении к идеологиям крайне проста. Она исходит из предположения, что люди склонны следовать за идеями, которые разделяют жители наиболее преуспевающих и влиятельных стран. Согласитесь, большинство украинцев верят в идеалы либеральной демократии по той причине, что эти идеалы популярны на богатом Западе. А не потому, что все сели, прочитали работы Джона Локка или других классиков политической мысли и приняли решение, что либерализм это хорошо. А если завтра ведущей сверхдержавой станет тоталитарно-конфуцианский Китай, мы вполне возможно увидим, что вчерашние демократы перекрасятся в махровых поборников стабильности и чинопочитания, так же, как в годы Перестройки вчерашние коммунисты резко стали демократами.

Подобную логику Р. Коллинз видит также в функционировании и развитии народов. Он исходит из предпосылки, что никаких "стабильных" народов на самом деле не существует. Ребенок рождается, не имея национальной принадлежности, он приобретает ее в процессе взросления. Любой национальный проект растет и расширяется, убеждая потенциальных участников в своей перспективности, что прямо связано с созданием собственного государства.

По утверждению Р. Коллинза, геополитический престиж государства легко конвертируется в стремление к ассимиляции с правящей в нем этнической группой. А падение этого геополитического престижа неизбежно ведет к тому, что даже, казалось бы, достаточно монолитная и устойчивая нация начинает разваливаться на куски. И в ней обнаруживается огромное количество "изначально" существующих этносов и прочих сепаратистских групп, стремящихся обрести независимость. Ярким примером такого развития событий является Российская империя после 1917 года, когда на руинах государства вместо официально единого Русского народа, из ниоткуда, возникло огромное количество разных национальностей: украинцы, кубанцы, белорусы, донцы, сибиряки… Если бы большевики не собрали империю обратно в единое государство, сейчас вместо россиян была бы целая группа разных народов. Аналогично, если бы нам и белорусам не удалось выбить себе национально-культурную автономию, то никаких Украины и Беларуси с отдельными народами сейчас на карте бы не было.

Такой подход придает подвижность этнической и идеологической карте, показывая, что народ и идеология являются в большей степени следствием, а не причиной геополитических процессов. Хотя американский исследователь подчеркивает, что скорость функционирования государств и этносов крайне разнится. Но нет никаких причин, по которым государство, достаточно долго находящееся на вершине геополитического могущества, не может превратить все свое население в единый народ. Кроме того, что этот процесс должен занять несколько столетий. А это практически невозможно, поскольку ни одно государство не может так долго быть на коне.

Третьей, и наиболее важной, в нашем обсуждении концепцией будет теория военно-фискального кризиса, развиваемая Р. Коллинзом вслед за Тедой Скочпол и Джеком Голдстоуном. Фактически это теория революций.

Все мы знаем марксистскую теорию революции. Она исходит из предположения, что есть доминирующая социальная группа, несправедливо присваивающая большую часть общественного дохода, и угнетаемые, стремящиеся изменить ситуацию в свою пользу. Однако мировая история показала, что сколь бы сильно отдельные социальные группы ни бунтовали против существующего режима, пока репрессивные органы исправно функционируют, начать революцию практически невозможно.

Это заставило современных социологов отойти от марксистского доктринерства и начать исследовать причины, по которым в одних государствах произошли революции, а в других нет, при одинаковом уровне социально-экономического развития. В результате произошло творческое переосмысление военно-фискальной теории государства. Согласно этой теории задача государства состоит в том, чтобы собрать со своих граждан достаточно денег для содержания армии. Собственно, именно в этой логике и развивается любая государственная деятельность, включая и такие "социальные" функции, как постройка дорог, больниц и школ…

В случае же, если у государства заканчиваются деньги на содержание армии, полиции и других служб подавления, оно становится неустойчивым. Но это лишь фискальная компонента кризиса. Поскольку даже острая нехватка денег не может сокрушить государство само по себе. И тут на сцену выходят два последних элемента, вызывающих необратимый коллапс государственных институтов.

Первый элемент — это военное поражение. Если армия разбита, легитимность правящего режима в условиях экономического обнищания падает до нуля. Военные часто начинают выходить из-под контроля, поскольку больше нет денег, чтобы купить их верность или возобновить боеспособность армейских подразделений после поражения.

Второй элемент, даже более страшный, чем проигранная война — это раскол в верхах. Как правило, правительство, в условиях чрезвычайной ситуации и острой нехватки денег, пытается обложить налогами ранее неприкасаемых "священных коров". Но люди, которые по тем или иным причинам избегали налогообложения, особы крайне привилегированные и высокопоставленные, и это позволяет им активно противодействовать подобным инициативам сверху.

В конечном итоге, именно противодействие китайских и французских дворян попыткам правительства обложить их налогами и стало последней каплей, сломавшей хребет государства и позволившей массам бесчинствовать. В случае с Октябрьской революцией большую роль сыграло военное поражение и тот факт, что Российская империя с 1907 года жила в основном на французские займы.

Во всех этих случаях, как резонно указали Т. Скочпол и Д. Голдстоун, после периода анархии на место потерпевшего крах государства приходил намного более агрессивный, милитаризированный и бюрократически эффективный режим, успешно решающий большинство проблем предшественников. Яркими тому примерами были наполеоновская Франция, Советский Союз и коммунистический Китай. Хотя страны, пережившие революцию, систематически отстают в своем экономическом развитии от соседей, избежавших подобных встрясок.

Р. Коллинз в начале 80-х приложил теорию военно-фискального кризиса к Советскому Союзу и показал, что в условиях, когда Кремлю приходится держать военную группировку в Европе, Афганистане и на границе с Китаем, крах государства неизбежен. Поскольку у коммунистов в определенный момент закончатся деньги, что, несомненно, приведет к конфликту между военными и хозяйственными элитами. Армейская верхушка будет настаивать на продолжении противостояния с Западом, а хозяйственники будут утверждать, что не могут отдавать на военные нужды все ими сделанное. Сейчас мы знаем, что "хозяйственники" решительно победили в этом противостоянии, перековавшись в олигархов. Для объективности нужно отметить, что американский исследователь не предусмотрел разрушительный потенциал резкого падения цен на нефть и рейгановскую программу "Звездных войн" (втянувшую СССР в новый виток гонки вооружений) и потому предполагал, что Союз распадется не через 10 лет, а через 30-50.

Теперь, когда мы изложили теоретическую часть, давайте перейдем к ее практическому применению на примере нашей страны. Очевидно, Украина полным ходом идет к военно-фискальному кризису, что создает потенциально революционную ситуацию. И когда я говорю о революционной ситуации, я имею в виду не танцы на Майдане, а массовые публичные казни.

Война и падение цен на сырьевые ресурсы, составляющие значительную часть украинского экспорта, подорвали нашу экономику. По сути, эти три года мы шли вниз и сводили концы с концами лишь благодаря траншам МВФ. Но сегодня, после победы Трампа, вопрос о том, получим ли мы следующее финансовое вливание, остается открытым. Фактически, стремительно растущие тарифы являются скрытой попыткой государства ввести новые налоги, не вводя их официально. При этом наше правительство мудро избегает возложения повышенной финансовой нагрузки на олигархов и правительственных чиновников. Поскольку они, в отличие от безгласных "пересичних украинцев", могут своей оппозицией по отношению к правящему режиму подорвать его устойчивость и вызвать обрушение системы.

Но очевидно, что рядовой украинец беден, как церковная мышь, и денег с него много не возьмешь. Потому, какие налоги и тарифы ни вводи, перед смертью не надышишься. Если МВФ не даст транш, наша экономика рухнет, а бюджет опустеет. Хотя она и с траншем, скорее всего, рухнет. И это заставит даже такое коррумпированное правительство, как наше, запустить руку в карман олигархов и начать бороться с коррупцией не на словах, а на деле. В конечном итоге, раньше или позже механизм внутриэлитного раскола будет запущен.

Что касается военного поражения, то очевидно, что для России устроить его нам в той или иной форме не проблема. Вряд ли Кремль планирует широкомасштабное вторжение вглубь Украины. Скорее всего, дело закончится парой пограничных сражений, новым унизительным Минском, а дальше наше государство рухнет под собственной тяжестью. И вот этот хаос РФ сможет оккупировать, не прилагая значительных усилий.

Теперь, когда мы обсудили механизм потенциального краха Украины, следует обратить внимание на геополитические особенности функционирования нашей нации и ее мировоззренческого облика.

Если приложить к нашей стране концепции Р. Коллинза и здравый смысл, станет очевидно, что украинской политической нации по сути нет. Точнее говоря, на уровне страны достигнут консенсус того, что нужно присоединиться к какой-то "сверхдержаве". Вся катавасия и "глубокие" идеологические разногласия, определяющие внутреннюю и внешнюю политику нашей страны, состоят в том, под кого лечь. Европа или Россия — наш выбор?

Украина не является полюсом притяжения для большей части своего населения. Скажи, читатель, если среднестатистическому украинцу предложить американское гражданство, спустя сколько секунд он забудет Родину, как страшный сон?

Само существование Украины как независимого государства возможно по той причине, что у нас было зыбкое равновесие между прозападными и пророссийскими предателями. Последние три года оно сохраняется вследствие того, что Крым теперь в РФ, а ЕС нас к себе не берет.

Однако ситуация такого неустойчивого равновесия может быть в любой момент нарушена, если на ближайших выборах в странах Европы победят ультраправые евроскептики. Когда ЕС начнет распадаться, даже слепые и глупые, которых у нас большинство, поймут, что никакая Европа нам не светит. После чего сегодняшние восторженные евроинтеграторы, вполне массово, превратятся в русофилов и побегут навстречу РФ, что станет началом конца. Именно для того, чтобы это не произошло, нынешние власти так систематично рассказывают нам о безвизовом режиме. Хотя абсолютно понятно, что он нам не светит.

Выводы

Украина находится на грани глобальной дестабилизации. Мы карточный домик в центре урагана. Одна из ключевых мыслей Р. Коллинза касательно распада государства состоит в том, что правительство — это по своей сути военная коалиция, которая, пока все стерегут всех, продолжает функционировать. И потому, после определенного момента, когда запас прочности исчерпан, она может работать достаточно долго. И распад ее происходит внезапно и, казалось бы, практически на ровном месте, за считанные дни.

Потеря контроля над ситуацией в стране, в случае, если не произойдет чудо, практически неизбежна. Под чудом я подразумеваю действительно чудо: российско-китайскую войну, массовое восстание на Кавказе, Вашингтон в самом деле обеспокоится противостоянием с РФ и даст нам огромную кучу денег… В любом случае это события, на которые мы никак не можем повлиять.

Потому поговорим о том, на что мы можем повлиять. Если начнется полноценный распад государственной машины, то наш суверенитет может попытаться спасти армия. По сути, военные — это тоже часть правительства, а офицерский корпус — вообще разновидность чиновников. У них есть навыки управления и иерархия, что позволит им в случае необходимости быстро создать правительство. И если губернатор или министр не могут расстрелять своего подчиненного за отказ выполнять приказы, то для энергичного генерала или полковника, решившего стать Гетманом, это не проблема. Фактически вмешательство армии в политику является последней остановкой перед неизбежным сползанием в анархию, российским вторжением и потерей суверенитета.

Кремль не может допустить полноценного завершения спровоцированного им процесса распада нашей страны. Поскольку настоящая революция приведет к власти намного более милитаризированный режим, для которого пожертвовать парой-тройкой миллионов граждан для захвата Кубани и Крыма не будет проблемой. И поэтому полномасштабная война с РФ в случае дестабилизации, как и сама дестабилизация, неизбежна.