14 июля Апелляционный суд Ивано-Франковской области поставил точку в деле известного журналиста и блоггера Руслана Коцабы после 524 дней тюремного заключения.
Подпишись на наш Viber: новости, юмор и развлечения!
ПодписатьсяРуслан оказался в тюрьме по статье "препятствование деятельности ВСУ" за то, что выложил в интернете видеоролик-обращение к Президенту, в котором он назвал войну на востоке страны братоубийственной, призвав отказываться от мобилизации.
Дело Руслана за полтора года заточения успело стать прецедентом.
"Знай" встретился с Русланом и задал вопросы, которые сейчас интересуют многих.
- Руслан, Вы считаете себя политическим заключенным?
- Однозначно, считаю, хотя это и не совсем верно. Когда в стране меняется режим и одни политики, которые пришли к власти, начинают сажать других политиков – боясь конкуренции либо из мести – это политические заключенные. То есть, они сидят за политику. "Amnesty International" ввело такое понятие, как "узник совести" – это больше подходит мне. Я же за свободу слова и за мирные призывы пострадал, а не за политику. Ну и немножко считаю себя зеком, потому что, если год отсидел там, все равно что получил еще одно высшее образование – этакой тюремный, житейский университет.
Читайте также: Суд лишил нардепа Новинского завода
- Посадив Вас, власть напугала многих журналистов.
- Верно – им это удалось. Это пропаганда, запугивание – не делайте, иначе будет то же, что и с Коцабой. Но мне кажется, это было глупо, как и пропаганда, которую они сделали на моем имени. Такие вещи – они не вечные. Я тысячу раз просил журналистов, чтобы они до приговора суда никого не обвиняли и не вешали ярлыки, просил, чтобы они не судили, вместо судей. Но меня не слышали. А я это почувствовал на себе.
Есть такой Юрий Луканов – бывший глава медиа-профсоюза. Я могу скинуть Вам ссылку на его блог, где он написал, что меня нужно расстрелять. И это глава профсоюза, который должен был, по идее, меня защищать.
Цитирую дословно Луканова: "Візьму я і погоджуся з усіма критиками заяви медіа-профспілки з приводу затримання Руслана Коцаби. Він московський підспівувач? Згоден. Ще й який! Недарма ж його на московські телеканали тягали постійно. Туди просто так не потрапиш.
Він промосковський маніпулятор? Певна річ! Балачки про братовбивчу війну і неприсутність там російських військ – це просто таки з темників, які пишуть в Кремлі.
Він сучий син? Ну нехай буде, якщо ви так хочете. І тут погоджуся.
Його треба посадити? Та ясна річ – треба. Він стільки шкоди завдав Україні, що не тільки посадити, але і розстріляти можна. І я цього дуже хочу".
Разве это не маразм? Я имею удостоверение журналиста, я общался с Оксаной Романюк – руководителем Института массовой информации. Оксана мне звонила, спрашивала – что такого я натворил, что пришли серьезные люди и требуют мое дело? А затем Оксана сказала, что мне ошибочно выдали удостоверение журналиста. До этого Оксана была адекватной женщиной, мы встречались, пили с ней кофе. Сейчас я читаю, что обо мне писали, когда я оказался в тюрьме. Я же этого не видел – потому что был в клетке. И честно говоря, я шокирован… Такое впечатление, что коллеги соревновались – кто из них меня больше сможет уколоть, пока я даже ответить не могу. Разве это правильно? Скажите мне – разве, это нормально?
- Думаю, что нет.
- Я думал, что я работаю в законодательном поле. К стати, я когда попал в такую беду, написал тогда многим журналистам – Арьеву, Лещенко, Найему, Залищук. Но ни один из них даже не удосужился мне ответить. И эти люди рассказывали о правах журналистов, доступе к информации. Никто из наших депутатов не вступился за меня, вступились 34 депутата Европарламента.
- Только недавно СБУ отчиталось, что задержало экс-коммунистку Аллу Александровскую, в СИЗО сидит журналист Дмитрий Василец, обменяли журналистку Елену Глищинскую, в Москву уехал после выхода из тюрьмы журналист Артем Бузила. Как бы Вы могли прокомментировать эту ситуацию?
- Независимо от политических мотиваций, политические заключенные – это позор любой страны. Это значит, что в стране отсутствует демократия и, возможно, мое освобождение является "первой ласточкой" для всех тех, кто сидит за призывы к миру. Власть заигралась в бизнес на войне, они уже и сами это поняли – что их игры могут привести к серьезной и масштабной войне. Поэтому я против политических репрессий – это возвращение к НКВД.
- Чья идея была нанять для защиты Татьяну Монтян?
Моя идея. Мы познакомились с Таней во время Майдана – хотя наши взгляды были разными и мы часто спорили. Она мне тогда сказала, что если меня посадят, она придет на помощь. И она приехала и не взяла с меня ни копейки. Она классная женщина, хоть и вспыльчивая. И с меня сняли статью "Государственная измена" только после того, как Таня сказала судье, что он будет висеть за ноги в Мукачевском замке.
- Пропаганда два года назад и сейчас сильно отличается? Успели заметить, перечитывая новости?
- О, да. Вспомните, как нам навязывали и продолжаю навязывать штампы о том, что либо очень мирная либо очень воинственная нация. Я всегда говорил, что не бывает мирных или воинственных наций. В каждой нации есть хороши и плохие люди. Агрессия, которую вкладывали в людей, в конечном итоге начнется возвращаться к тем, кто это и делал – процесс уже пошел. Как говорил Геббельс, чем глупее пропаганда, тем больше она влияет на людей. На самом деле в мире нет стран, которые покупаются на дешевую пропаганду, у нас же это все сработало. Общество болеет, мы все болеем и оно нас изнутри разрушает. А чем отличается пропаганда во времени я пока сказать не могу. Я несколько дней на свободе – время летит очень быстро и я только знакомлюсь со всем, что пропустил. К стати, в СИЗО я поверил в Бога. До этого был верующим, как многие – на Пасху в церковь сходить, пойти поколядовать. А в тюрьме подумал – зачем Бог разрешил эту войну. И ничего мудрее не придумал, как ответить себе – это испытания. У нас же количество церквей и часовен не соответствует моральному состоянию общества. Когда мы были в составе российской империи, у нас было самое большое в Европе количество церквей на население. Сейчас, думаю, не меньше. А разве мы были самыми набожными? Нет, конечно, вот поэтому и страдаем.
- Вы уже думали, чем займетесь на свободе? Надежда Савченко, например, еще в камере стала депутатом. Вы не думали идти в политику?
- Не думал. Политика – это какой-то момент, нужны деньги, популярность, нужно поддерживать эту популярность любыми способами, рваться к корыту. А для меня главное то, что у меня внутри. Буду, наверное, искать единомышленников – ведь страна катится в пропасть. Я смотрю, что творится – тут мы молимся и воюем, здесь уже торгуем с теми же людьми, в Верховной Раде какие-то неадекватные люди сидят…
Хотелось бы и дальше быть журналистом, но я понимаю, что и вернуться сейчас туда будет тяжело. Не все готовы воспринять меня и мою позицию. Наде Савченко хотелось бы передать отдельный привет от заключенных из Ивано-Франковского СИЗО – всего их более 500 человек – за ее закон, согласно которому заключенные в СИЗО сидят день за два. Кстати, как человек, от туда отмечу – там очень много невиновных людей находится, и велико число тех, которые за дозу подписывают какие-то "ментовские висяки"…
- Вы назвали себя адекватником. Не думали, что таких людей хватает в Украине и им нужен свой лидер?
- Проблема этих людей в том, что они не хотят идти во власть – на то они и адекватники. Чтобы идти во власть нужен ресурс, а порядочные люди ресурсов не имеют. Все от незрелости общества, которое пойдет лучше за гречкой, чем за умным человеком.
- Каким видите дальше путь развития страны?
- Я не ориентируюсь куда мы котимся и мне не хотелось бы разглагольствовать, чтобы надо мной смеялись, как над Надей Савченко. Но я всегда призывал бороться с "гавничанством" и "рагулизмом". Вынесите мусор в урну, не бросайте окурок из окна, уступите место бабушке в транспорте, не хамите – я это всегда говорил.
- В прессе Вас назвали "своим среди чужих и чужим среди своих". Вам угрожали, угрожают? Как отнеслись к вашей семье?
- К моей семье отнеслись с сочувствием и пониманием. Моя жена Ульяна сумела разрешить некоторые конфликты, когда ее обзывали. Я понимаю, что в этой ситуации моя супруга очень пострадала. Так уже сложилось исторически, что мы, мужчины, казакуем, а вы, женщины, потом расхлебываете всю эту кашу.
Сейчас соседи и знакомые меня встречают, обнимаю, жмут руку и обязательно говорят, что верили, что я выйду. Я удивляюсь – оказывается, все вокруг верили, кроме меня самого.
Мне лично в социальных сетях пишут под анонимными никами: "свинья жирная, мы тебя найдем, мы тебе зарежем", но я на это не обращаю внимания. Я говорю с людьми, доношу свои мысли и они меняют свое мнение обо мне. Есть, правда, радикально настроены граждане – я называю таких людьми с особенными политическими потребностями, чтобы их не обижать.
- Вы первым сказали, что война братоубийственная, рассказали, что на войне зарабатываю. Два года назад люди не верили, сейчас видят сами. Не злорадствуете сейчас: "А я вам говорил!"???
- Нет, понимаю прекрасно, что сбылось то, о чем я тогда сказал. Я оказался "черным пророком", хотя и не хотел им быть. Зам военкома, который сидел со мной в одной камере, мне признался, что меня все поддерживают, рассказывал, что наши ребята гибнут, закрывают собой чей-то бизнес. Мы сейчас в таком положении, что зловтешаться я не могу. Мне нечего стыдится – я сказал правду и ни в чем не ошибся.
Читайте также: Киевские больницы строят коррупционные схемы в Prozorro
- Вы любите Украину?
- Конечно, люблю. Все, что я делал и делаю – я делаю из-за любви к своей стране, я хочу чтобы здесь жили мои дети. Я не хочу никуда эмигрировать на чужбину, но если это будет продолжаться, вижу, что придется. И система эта меня не сломала. На данном этапе я чувствую свой моральный долг – дать надежду остальным заключенным, тем, кто сидит, так же, как и я – ни за что. Одна женщина, сотрудница суда, мне сказала, что я первый за 17 лет ее работы – кому был вынесен оправдательный приговор за тяжелое преступление. Я ответил: вы же знаете, что милиция у нас продажная, прокуратура у нас продажная, налоговая у нас продажная, что ж вы за суд такой, который судит людей, а они не имеют шанса уже освободится.
- Юрий Луценко хочет подать кассацию по Вашему делу. Вас будет защищать Татьяна Монтян?
- Думаю, что да – Таня уже начала писать в Европейский суд по правам человека. В моем деле речь идет не только о незаконном содержании под стражей и фальсификации доказательств, здесь речь идет о куче служебных преступлений. Мне помог Бог и я буду дальше бороться, пока смогу шевелить хотя бы одним пальцем. С другой стороны – какими компенсациями можно компенсировать 524 дня в клетке, детям отца, жене мужа? Меня раздавали, как жука. Я никому не желаю зла, но все-таки мы идем в Европу и первый признак европейского человека – уважать друг друга. Поверьте, я такой ужас испытал в СИЗО от старинных советских инструкций, согласно которым заключенному нельзя передать сыр, яйца, нельзя носить ремень, нельзя иметь часы. Когда-нибудь у нас будет европейская инструкция, и к заключенным будут относиться по-другому – я в это верю.
